В нашей истории случаются даты, которые заставляют по-особому взглянуть на непростую судьбу родной страны, понять, почему Россия, оказываясь почти на пороге гибели, всегда возрождалась из пепла небытия, как легендарная птица Феникс. Почему, проигрывая битвы, она в результате одерживала блистательные победы. Почему её дочери и сыновья всегда являли миру примеры безграничного мужества, стойкости, верности своему долгу перед Родиной.
К таким датам, безусловно, относится 800-летний юбилей святого благоверного великого князя Александра Невского, который отмечается в нынешнем году.
Прославлять князя начали ещё при жизни, а сразу после его безвременной кончины в 1263 году митрополит Кирилл произнёс легендарную фразу: «Зашло солнце земли Русской!». Несколько лет спустя появилась «Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра». А в народных песнях сохранилась память о жестоком Ледовом побоище и славной Невской победе:
«А и было дело на Неве-реке
На Неве-реке, на большой воде:
Там рубили мы злое воинство»
Вторила песне и старинная летопись: «Победи их (шведов) на реки на Невы, и от того прозван бысть великий князь Александр Невский».
В год знаменитой Куликовской победы, одержанной правнуком Александра Невского, великим московским князем Дмитрием Донским, в 1380 году, впервые были обретены мощи благоверного князя. По преданию, в канун Куликовской битвы случилось чудо явления Александра Невского пономарю Владимирской церкви Рождества Пресвятой Богородицы, в котором Александр Ярославич восстал из гроба и выступил «на помощь правнуку своему, великому князю Дмитрию, одолеваему сущу от иноплеменников». Князь был канонизирован Русской православной церковью в лике благоверных при митрополите Макарии на Московском Соборе 1547 года. В 1552 году, во время похода на Казань, Иван Грозный молился у гроба Александра Невского, и ему была дарована победа. В битве при Молодях в 1572 году, когда войска князя Михаила Ивановича Воротынского разбили крымского хана Девлет-Гирея, кому-то из воинов привиделось, что к ним на помощь явились семь святых князей, в том числе и Александр Невский. Пётр Великий увидел в князе Александре своего непосредственного предшественника в борьбе со шведским господством на Балтике и передал под его небесное покровительство основанный на берегах Невы город. Пётр лично выбрал место для построения монастыря во имя Святой Троицы и Святого Александра Невского — будущей Александро-Невской лавры, куда и были перенесены из Владимира мощи святого князя.
По преданию, на последнем участке пути Пётр лично правил галерой с бесценным грузом, а за вёслами находились высшие сановники империи. Тогда же установили ежегодное празднование памяти святого князя в день перенесения мощей 30 августа (12 сентября по новому стилю) 1724 года. Кстати, именно этот день стал апофеозом празднования 800-летнего юбилея Невского в нынешнем году. А закрытие юбилейного года состоится 6 декабря в День памяти святого благоверного князя по православному календарю.
Подвиги Александра Ярославича восхищали русских царей и советских руководителей, восхищают и тех, кто возглавляет нашу страну сегодня. Орденом Александра Невского награждали выдающихся граждан и военачальников в Российской империи, в Советском Союзе, награждают и в наши дни. Замечательный фильм Сергея Эйзенштейна «Александр Невский», созданный в 1938 году, до сих пор показывают по телевизору. Поскольку прижизненных портретов князя не сохранилось, на светском ордене 1942 года поместили профильное изображение замечательного артиста Николая Черкасова, исполнившего роль Александра Невского в этом кинофильме. А в недалёком прошлом по результатам народного голосования имя Александра Невского стало первым в телевизионном конкурсе «Имя Россия», проводившемся ВГТРК в 2008 году.
В чём же загадка такой всепобеждающей посмертной славы Александра? Почему она обошла стороной других выдающихся деятелей русской истории? Например, его родного сына святого благоверного князя Даниила, родоначальника московских князей и царей. Или внука Ивана Калиту, собирателя земли русской. Почему лучи славы высветили из глубины веков именно его могучую фигуру?
Ведь было же много обстоятельств, тому препятствовавших. К примеру, Невская битва и Ледовое побоище, хоть и являлись знаковыми в русской истории, но по масштабам, количеству участников, человеческим жертвам не шли ни в какое сравнение с эпической Куликовской битвой или грандиозным Бородинским сражением. Современники, не понимая складывавшихся исторических обстоятельств, корили князя за дружбу с Золотой Ордой, за жёсткую реакцию на несвоевременное, с его точки зрения, восстание новгородцев против ордынцев. Ничто не омрачило посмертную славу Александра. Ничто не вменилось ему в вину!
Мне кажется, разгадка кроется в том, что наш народ природным своим чутьём, на уровне генетической памяти ощущал и до сих пор ощущает верность того судьбоносного выбора, который некогда сделал молодой 20-летний князь.
В XIII веке Русь оказалась буквально зажатой врагами в клещи. С Запада грозила жестокая католическая экспансия, с Востока — неожиданно нахлынувшее Батыево полчище. Оказавшись между двух зол, надо было срочно определить главную угрозу, взвесить свои возможности и точно рассчитать соотношение своих и чужих сил. Разбить главного врага, а второго оставить «на потом», сдерживая до удобного момента. Решение этой сложнейшей задачи оказалась по плечу только Александру Ярославичу. Поэтому его выбор потомки и назвали вторым (после принятия христианства Владимиром Святым) культурно-историческим выбором Руси.
Этот выбор князя на века определил дальнейший исторический путь Московского царства, Российской империи, Советского Союза, нынешней России. А если мы с проложенного пути сбивались, Отечество оказывалось на краю гибели. Так было в Смутное время, когда боярские междоусобицы привели на русскую землю польских и шведских интервентов. Так случилось и в 1991-м, когда купились на западные посулы, разменяв Родину на шмотки и колбасу.
Создатель пассионарной теории этногенеза, историк и философ Лев Николаевич Гумилёв писал о трудном решении, которое должен был принять тогда Александр Ярославич: «Александру предстоял тяжелый выбор союзника. Ведь выбирать приходилось между Ордой, в которой погиб его отец, и Западом, с представителями которого новгородский князь был хорошо знаком ещё со времен Ледового побоища. Нужно отдать должное Александру Ярославичу: он великолепно разобрался в этнополитической обстановке и сумел встать выше своих личных эмоций ради спасения Родины».
В своём многотомном труде «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей» Николай Иванович Костомаров рассуждал на эту же тему: «Александр мог оружием переведаться с западными врагами и остановить их покушения овладеть северною Русью: но не мог он с теми же средствами действовать против восточных врагов. Западные враги только намеревались покорить северную Русь, а восточные уже успели покорить прочие русские земли, опустошить и обезлюдить их. При малочисленности, нищете и разрозненности остатков тогдашнего русского населения в восточных землях нельзя было и думать о том, чтобы выбиться оружием из-под власти монголов. Надобно было избрать другие пути. Руси предстояла другая историческая дорога, для русских политических людей — другие идеалы».
Таким человеком и оказался молодой новгородский князь Александр. Он прекрасно понимал, что северо-запад Руси давно уже представлялся лакомым куском для беспокойных соседей – немецких рыцарей, княжества Литовского и шведских правителей. В булле от 24 ноября 1232 г. папа Григорий IX обратился к ливонским рыцарям-меченосцам с призывом начать активную деятельность в Финляндии, чтобы «защитить новое насаждение христианской веры против неверных русских». В очередном послании от 27 февраля 1233 г. русские (Rutheni) прямо называются «врагами» (inimici).
О «подвигах» беспокойных западных соседей Александр был прекрасно осведомлён, как помнил и о разгроме православной Византии рыцарями – участниками Четвёртого крестового похода, которые в 1204 году, взяв штурмом Константинополь, убили в первые дни после захвата две тысячи его жителей и глумились над православными святынями. В огне были уничтожены многие памятники культуры и литературы, хранившиеся здесь с античных времён. Особенно сильно от огня пострадала знаменитая Константинопольская библиотека. Недаром византийский адмирал Лука Нотарас однажды произнёс знаменитую фразу: «Лучше турецкий тюрбан, чем папская тиара». Весь мир был в ужасе от католического агрессии, а Русь ощутила себя единственной защитницей православия. Поэтому Александр и отверг предложенную римским папой Иннокентием IV помощь в борьбе с ордынцами в обмен на принятие католичества. Князь ответил определённо: «От вас учения не приемлем».
Видный историк русского зарубежья Георгий Вернадский, сын великого нашего учёного Владимира Ивановича Вернадского, писал об этом решении князя: «Речь шла о самом существовании Руси, её культуры и самобытности, о срединном очаге этой культуры. Предстояло поддержать живую энергию русской культуры – православие – и обеспечить сохранность основного уже в то время источника этой энергии – родины русской народности. Историческая задача, стоявшая перед Александром, была двояка: защитить границы Руси от нападений латинского Запада и укрепить национальное самосознание внутри границ. Для решения той и другой задачи нужно было отчётливо сознавать и глубоко чувствовать – инстинктом, нутром, так сказать, – исторический смысл своеобразия русской культуры – православие. Спасение православной веры и было основным камнем политической системы Александра… Александр уже не боялся искать любых исторических союзников, чтобы эту основу утвердить. Глубоким и гениальным наследственным историческим чутьем Александр понял, что в его историческую эпоху основная опасность для православия и своеобразия русской культуры грозит с Запада, а не с Востока, от латинства, а не от монгольства».
Ох как нелегко пришлось Александру налаживать отношения с Золотой Ордой! Он никогда не переставал считать ордынцев врагами, но понимал, что несвоевременное выступление против них способно окончательно погубить Русь. Ему пришлось усмирить свои эмоциональные порывы, прибегнуть к сложным дипломатическим ухищрениям, чтобы казаться для врагов «своим».
Вот как комментировал отношения князя с ордынцами замечательный русский историк Дмитрий Иванович Иловайский: «Главное значение Александра в русской истории основано на том, что его деятельность совпала со временем, когда характер монгольского ига только что определялся, когда устанавливались самые отношения покоренной Руси к ее завоевателям. И нет никакого сомнения, что политическая ловкость Александра много повлияла на эти устанавливающиеся отношения. В качестве великого князя он умел не только отклонять новые татарские нашествия и давать некоторый отдых народу от страшных погромов; но и знаками глубокой покорности, а также обещанием богатых даней умел отстранять более тесное сожительство с варварами и удерживать их в отдалении от Руси… Они не тронули ни её религии, ни её политического строя и совершенно оставили власть в руках местных княжеских родов. Александр действовал в этом смысле усердно и удачно: отстраняя татар от вмешательства во внутренние дела России, ограничив её только вассальными отношениями и не допуская никакого послабления княжеской власти над народом, он, конечно, тем самым содействовал будущему усилению и освобождению Руси. Повторяем, то был блистательный представитель великорусского типа, который с одинаковой ловкостью умеет и повелевать, и подчиняться, когда это нужно».
Недаром автор «Жития святого Александра Невского» сравнивал князя с премудрым библейским Соломоном, а Георгий Вернадский назвал отношения Александра с монголо-татарами настоящим христианским «подвигом смирения».
Не таков был другой великий князь того времени, старший современник Александра Ярославича Даниил Галицкий! Блистательный воин, герой трагической для русских битвы на Калке, полный великих планов государственного строительства земли Русской. Галицко-Волынская летопись восторженно его описывает: «Был он дерзок и храбр, от головы до ног не было в нём порока». Но пришлось и Даниилу, как и другим русским князьям, ехать в Орду подтверждать свою власть у хана. Батый принял его милостиво (на свой, конечно, манер), но для гордого князя этот вынужденный визит сразу был поперёк сердца! Летописец повествует: «О, злее зла честь татарская! Даниил Романович был князем великим… ныне же стоит на коленях и холопом себя называет!» Даниил получил желаемое, сохранив за собой и Волынь, и Галич, а когда вернулся в родную землю, по свидетельству летописца, «был плач об обиде его». И тогда князь стал действовать решительно, сделав свой судьбоносный выбор. Далёкий от александрова «подвига смирения», он начал искать себе союзников на Западе, просил помощи в борьбе с ордынцами у папы Иннокентия IV, принял от него королевскую корону и стал первым и последним «королём Руси». Но Крестовый поход против Золотой Орды, обещанный ему Папой, провалился, Даниилу пришлось отбиваться от ордынцев самостоятельно, вступая в сомнительные союзы с западными соседями. В конце концов галицко-волынские земли были отторгнуты от исторического ядра России, и там, сменяя друг друга, владычествовали ордынцы, поляки, австрийцы… Вот что писал о губительности судьбоносного выбора Даниила, сравнивая его с выбором Александра Невского, Георгий Владимирович Вернадский в своей работе «Два подвига св. Александра Невского»: «Он выиграл несколько отдельных сражений, но проиграл самое главное – Православную Россию. Результатом его политики были долгие века латинского рабства юго-западной Руси. Не прошло и ста лет после смерти Даниила, как вся его отчина – Галицко-Волынская земля – была расхватана соседями: уграми, поляками, литовцами. Александр Невский и Даниил Галицкий олицетворяют собою два исконных культурных типа истории русской, и даже шире того, мировой: тип «западника» и тип «восточника». Яркими маяками двух мирочувствований светят нам образы двух русских князей – Даниила Галицкого и Александра Невского. Наследием блестящих, но непродуманных подвигов одного было латинское рабство Руси юго-западной. Наследием подвигов другого явилось великое Государство Российское».
Далёкий судьбоносный выбор Даниила Галицкого и сейчас считается на Западе основной его исторической заслугой. А в какие ужасающие, уродливые формы он порой выливается, наши западные партнёры как бы не замечают. В годы Великой Отечественной войны на штандартах и шевронах 14-й Гренадерской дивизии СС «Галичина» рядом со свастикой красовался золотой геральдический лев Даниила Галицкого и Галицкой Руси. Западноукраинское «галицийство» стало главенствующей идеологией современной Украины. Ныне имя галицкого князя цинично используется украинскими националистами в идеологической борьбе с Россией. На сайте Института истории Украины «москаль» Александр Невский характеризуется как «прагматичный и циничный политик, который ради собственных политических интересов жертвовал возможностью освободить Русь от татар». А вот «свидомый» Данило Романович, выбрав западный вектор развития, стал основателем «первого украинского национального государства». Недаром в 2001 году во Львове был поставлен памятник галицкому князю с надписью на постаменте: «Король Данило». Подобные памятники стоят теперь в Галиче, Тернополе и Владимире-Волынском. Ивано-Франковский университет права носит имя Короля Данилы. Аэропорт во Львове назван именем короля. Созданы фильмы, написаны книги о галицком князе, ставшего по благословению Римского Папы «Королём Руси». И никого в современной Украине не смущает унизительность самого факта дарования короны исконно русскому князю иноверцем. Наоборот, как видите, и этот факт является символом национальной гордости. А если надо, западный выбор развития Украины будет защищать 24-я отдельная механизированная бригада, также названная в честь короля Данилы.
Несмотря на неверный, сделанный когда-то галицким князем выбор, Россия хранит память о другом Данииле Галицком, отважном воине, строителе многих русских городов, усмирителе боярской вольницы. Недаром оба великих князя навек застыли в бронзе на памятнике «Тысячелетие России», воздвигнутом в Великом Новгороде.
И нет между ними векового раздора!
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл говорил о судьбоносном значении исторического выбора Александра: «Александр Невский сумел выстроить такие отношения с Ордой, которые обеспечивали сохранение Руси… В результате Русь не потеряла своей идентичности, она не потеряла своей веры, не потеряла даже своего государственного устройства. А если бы крестоносцы пришли на нашу землю, то Русь как исторический культурный духовный религиозный феномен прекратила бы своё существование».
В канун юбилейных торжеств Президент РФ В. В. Путин на открытии памятника «Александр Невский и его дружина» на берегу Чудского озера, где некогда была одержана победа в Ледовом побоище, ещё раз напомнил собравшимся об историческом значении славных дел Александра: «Искренняя, глубокая любовь нашего народа к нему передаётся из поколения в поколение. Его чтут как правителя, всем сердцем радевшего за Отечество, как талантливого полководца и дипломата и, безусловно, как хранителя веры и традиций родного края, родного народа, его духовной, нравственной силы. Он жил в сложнейший период отечественной истории, когда угроза исчезновения, именно исчезновения, утраты нашей государственности могла стать трагической реальностью… Масштаб личности Александра Невского поистине грандиозный, а его жизненный путь сложный и многотрудный. Эго был путь выбора, который он всегда делал в интересах сохранения самобытности и духовных основ русского народа, во имя родной Руси, во имя будущего нашего государства».
Автор Виктор Карпенко