Вообще-то России в новой истории готовили иную судьбу. Идея конвергенции Российской Федерации и коллективного Запада по умолчанию предполагала сугубо сервисную роль первой по отношению ко второму. Поэтому даже робкие намеки российского руководства о гипотетическом вступлении страны в Североатлантический альянс в начале девяностых были встречены с недоумением и иронией. Какое такое членство в НАТО, если вам судьбой положено быть сырьевым придатком «золотого миллиарда», а не его равноправной частью!
Мне доводилось в эти приснопамятные времена бывать в Шейпе – военной штаб-квартире НАТО. Я спрашивал у ее руководителей об этих робких и влажных мечтах тогдашней российской элиты. Реакция была благожелательно-ироничной. Слегка благожелательной. И сильно ироничной. Мол, куда им «со своим рылом в калашный ряд». Один мой собеседник со смехом прямо сказал: «Будем обещать им что угодно, пока у них еще есть ядерный пугач, а потом будем принимать… частями». Еще он мне поведал, что в его родных Штатах во время Гражданский войны негров не принимали в действующие части. Только в обоз. А ведь уже тогда в Конгрессе болтался законопроект о признании русских «цветными» в силу их неполноценности и безответственности.
К этому всё и шло. Россия девяностых была невероятно близка к распаду. Этого не произошло отнюдь не благодаря стойкости местной элиты. Все эти гайдары-козыревы были готовы на любой выгодный Западу вариант. Но именно последнему и был невыгоден, исходя из тактических соображений, быстрый распад вечного конкурента. Его расчленение несло риски сбоев энергетических поставок. Поэтому, возможно, монолитность Газпрома, качавшего более трети объема газа, необходимого для теплой жизни Европы, спасла тогда и единство страны.
Думаю, что сейчас многие западные лидеры и «решалы» кусают локти – типа, надо было валить Рашу, невзирая на временные убытки, риски и сложности. Но в тот период господствовала эйфория. Элиту России уже приручили и пристегнули намертво к своим интересам. Никуда, мол, не денется и всё её бесхозное барахлишко. Отсюда и родился концепт взаимоотношений: Россия – вечный сырьевой придаток Запада, ее неуклюжий, но безропотный обоз. Или, говоря романтически, «поющая бензоколонка». И дающая.
Вот это «обозное мышление» и было доминирующим в девяностые годы. Тем более что Запад, вдруг получивший задешево «энергетический ИВЛ», опять задышал в полную силу. О, как он дышал, как дышал!.. Хотя перед этим был близок к удушью. И неровно задышала часть российской элиты, назначенная каптенармусами, кладовщиками и завскладами обоза. Им разрешалось воровать, но только в тандеме с западными «партнерами». Тем всегда нужен был «левый» кэш на общественно-политические проекты и на противозаконные личные утехи. Да и хранились все средства в западной валюте и, соответственно, юрисдикции. Сложился своего рода «обозный союз» – меча и орала. Впрочем, всё это в аллегорической форме есть у Акиры Куросавы в «Семи самураях»: одни – аристократы меча и духа, другие – голимые плебеи, хотя и со своими «буграми», надсмотрщиками, капо…
А тут – ирония судьбы. В русском варианте – это когда ключевой персонаж попадает в чужую игру и полностью меняет ее ход, логику и стратегию.
В данном случае – новый и неожиданный лидер
А тут – ирония судьбы. В русском варианте – это когда ключевой персонаж попадает в чужую игру и полностью меняет ее ход, логику и стратегию. В данном случае – новый и неожиданный лидер.
Я много раз проигрывал в голове различные сценарии судьбы страны, если бы её возглавила персона с другим типом мышления. Например, выходец из партийно-хозяйственной номенклатуры, даже самый приличный, скорее всего, сохранил бы «обозную модель». Мол, есть заокеанский «обком» – он-то всё знает. Надо только внимательно слушать и исполнять. Иногда, правда, можно «кинуть» патрона, слукавить, недоплатить. Ну, как славянские князья дурачили Орду с размером оброка. А потом как-то само сложится. Мир все равно будет меняться, и вдруг карты по-другому лягут. Или на фондовой бирже повезет… Короче, он бы выбрал для державы позор, который рано или поздно закончился бы войной.
Если бы к власти пришел сильный и честный военный, скорее всего, началось бы формирование «военного мышления», а потом и грянула б война с последующим поражением. Надо откровенно признать, что Запад был сильнее. Нет, не только в военно-технологическом плане, но прежде всего в морально-эстетическом. Их ценности казались выше, стиль жизни – краше. Большинство наших сограждан мечтали о «евроремонте» своей жизни и западном будущем своих детей. При подобном мотивационном раскладе победить при конфликте высокой интенсивности нереально. Сдаться? Но русские ведь не сдаются. И некий условный Язов, порвав на груди тельник, повел бы людей на амбразуру. Модель «Северной Кореи» – подводных лодок в полтора раза больше, чем в России, а уровень жизни в десять раз ниже. Национальная гордость, переходящая в национальный распад… Короче, он бы выбрал для державы войну, которая закончилась бы позором.
Повезло. Пришел разведчик. Вкрадчиво: «Здесь продается славянский шкаф?» «Шкаф заложен». «Не думаю…» В английском языке «разведывательное сознание» почти синоним «умному сознанию». Действительно, если воевать «по уму», то сначала надо все разузнать о планах противника, о рельефе местности, о нюансах климата, о капризах погоды. Ну и себя оценивать адекватно. Разведчик Андропов говорил, что мы и себя толком не знаем, а что говорить о противнике…
Повезло вдвойне, что пришел стратегический разведчик. Отец Флоренский в великой книге «Имена» доказал, что судьба человека отпечатана в его имени. Или, напротив, имя человека определяет его судьбу. Вот чем отличается дорога от пути? Дорога – это сухопутная коммуникация вдоль реки. А путь – магистраль между реками. Что такое тактическая разведка? Это информация о позициях противника вдоль фронта. А стратегическая – вглубь фронта, по самое «не могу».
Владимир Путин – разведчик по профессии, призванию, натуре. Стратегический разведчик по имени, судьбе, миссии.
Когда я работал над социометрическим анализом его личности, это стало главным выводом. Он не политик, а разведчик! И различие здесь колоссальное. Первый пытается понять баланс интересов. Второй – баланс сил. И именно этот второй протокол совпал со спецификой исторического момента.
Четверть века назад Владимир Путин выглядел бы на высшей госдолжности вопиюще воинственным. Как, возможно, и позже. Но выпал редкий, повторюсь, случай, когда дар лидера совпал с вызовами времени. И Россия из «обозного сознания» перешла в «умное».
Нельзя в политике злорадствовать. Надо просто констатировать: двадцать лет назад Европа хотела, чтобы Россия стала ее сырьевым придатком. Не получилось. Теперь на горизонте ситуация, когда Россия может захотеть сделать Европу своим технологическим придатком. Не надо! А то получится.
Но сейчас не об этом. Сейчас о способах, методах, инструментах глобальной разведки. Сейчас об интерфейсе и тайных кодексах главного русского разведчика.
Итак, я не знаю, знаком ли ВВП с одним из базовых концептов французского философа-структуралиста Ролана Барта. О том, что человек видит мир не только глазами, но и словами. О том, что дискурс, коннотация речи передают зачастую больше, чем видимая реальность. Хотя какое это имеет значение? Путин сделал это открытие для себя, поняв, как глубоко можно проникнуть в суть явления, если честно и откровенно проговорить его на родном языке.
Я только однажды заметил влагу на его лице. Возможно, это были метки дождя. Возможно – следы восторга. Когда он впервые общался с многотысячной аудиторией на стадионе. Когда рассказывал ей свои мечты и планы и пронзительно понял, ЧТО от него ждут как от лидера великой страны и ЧТО нужно сделать, чтобы страна стала великой.
Это было десятилетие назад. И именно тогда, как мне представляется, Путин решил для себя, что разведанное – это проговоренное. На родном языке.
Нет, не случайно в разведке есть понятие «взять языка». Как и не случайна бытовая аксиома, что «познать» – это «попробовать на язык». Проговоренная сущность раскрывается во всех нюансах, особенностях и тенденциях развития. Советский Союз умер в том числе, а может, и особенно, потому, что о многих вещах в нем не говорилось. Табу на обсуждение целых пластов реальности и привело к вышеупомянутому выводу генсека Андропова о том, что мы не знаем даже себя.
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД ЕВРОПА ХОТЕЛА, ЧТОБЫ РОССИЯ СТАЛА ЕЕ СЫРЬЕВЫМ ПРИДАТКОМ. НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ. ТЕПЕРЬ НА ГОРИЗОНТЕ СИТУАЦИЯ, КОГДА РОССИЯ МОЖЕТ ЗАХОТЕТЬ СДЕЛАТЬ ЕВРОПУ СВОИМ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИМ ПРИДАТКОМ. НЕ НАДО! А ТО ПОЛУЧИТСЯ
Путина не подвела интуиция стратегического разведчика: хочешь знать больше – больше обсуди, проговори, а значит – и осмысли…
Я знаю, как раздражают многих (и меня в том числе) бесчисленные «говорящие головы» на российском ТВ. Как нервируют несущие откровенную чушь оппоненты. Но нельзя разведать образ будущего, не проговорив его. Нельзя понять потенциал и возможности оппозиции, вырывая у нее язык и не давая ей слова. Если у газовиков есть принцип «бери или плати», то у разведчиков – «слушай или плати».
Но мы сейчас о лидере и о России. Бывало, ей везло в последние годы. Бывало – не очень. Например, сложно назвать удачным решением положение Конституции о фактическом запрете государственной идеологии. Понятно, чем была вызвана эта новелла Основного закона. Страна испытала всю бетонную тяжесть обязательных идей. Но и жить державе без базовых смыслов проблемно. Жизнь и человека, и страны должна иметь не только абстрактное значение, но и конкретные цели.
В то же время «тот, кто нам мешает, тот нам поможет». Русский язык, не подвергавшийся треть века постоянной идеологической модерации, набрал жизненную и силу «дичка». Не в смысле запущенности и бескультурности, а в смысле цепкости, стойкости и всепроникаемости. Он стал видеть всё! И в настоящем, и в прошлом, и в будущем.
Кстати говоря, многие видные советские разведчики работали под легендой журналистов. Включая такого выдающегося, как Евгений Максимович Примаков. Но даже они в советское время не замечали очевидных изменений внутри страны и за рубежом, поскольку смотрели на мир «по-русски». То есть становились жертвами «мертвых зон» языка, которые не только обсуждать – даже называть было нельзя. Ну, как сейчас в Америке проблемы, скажем, фальсификаций на выборах или на Украине и в Прибалтике – возрождения нацизма… А ведь бывало, когда западные «голоса» проникали в суть времени глубже. Но нас тогда испортил квартирный вопрос и заодно идеологический. А их сейчас корёжит идеологический вопрос, а заодно этнический, этический, расовый, пидора… Но это отдельная тема…
Еще одним недостатком новой России, который вдруг обернулся определенными преимуществами, стала медленная компьютеризация, цифровизация страны. Эта медлительность привела к бесчисленным экономическим и технологическим потерям, но спасла русский язык от «Siri-зации». То есть от механической обработки речи, с выхолащиванием ее души – живого элемента саморазвития…
Короче, русский язык стал уникальным инструментом тестирования действительности. Он, как рентген, способен заглянуть под покровы сокровенных тайн, вскрыть секреты любого закулисья. Отсюда такая инстинктивная ненависть к нему всех противников русского мира. И отсюда же такое доверие к современному «языку разведчика» со стороны лидера страны. Все-таки тогда на щеке у Путина был не дождь…
Другим мощным и проверенным инструментом разведки сущего для лидера страны стала армия. Знаю точно, что ВВП изучал взгляды Карла фон Клаузевица. Соответственно, конечно, знает, что в широком смысле слова вся армия державы и является «военной разведкой». Вступая в партнерское или конфронтационное взаимодействие с армиями других стран и блоков, именно она выявляет, выясняет, рассекречивает существующий в мире реальный баланс сил.
А когда мировая политика превращается, как в переживаемый нами исторический момент, из «баланса интересов» в «баланс сил», ситуация радикально меняется. Армия из узкой сферы разведки военных планов и доктрин, тактико-технических характеристик вооружений и персональных особенностей военнослужащих врывается в вотчину глобальной разведки мировых изменений. В сферу важнейших государственных интересов, от реализации которых зависит сама жизнь государства и благосостояние народа.
В предыдущем номере я уже пытался подробно показать, как Владимир Путин маневрировал российской армией, чтобы выяснить сильные и слабые стороны нашей стороны во вспухающем новом мировом противостоянии. И, конечно, выявить слабые и сильные стороны тех, кто мечтает Россию «порвать в клочья». Сирия – это ведь не только широкий русский жест справедливости и помощи. Хотя это – главное. Но есть еще и – важное. Разведка самых «горячих» угроз нашей державе и способов противодействия им. Впрочем, об этом, повторяюсь, уже говорилось много. Как и о других примерах «умного мышления» с помощью армии.
Даже в борьбе с невидимым противником – ковидом – российская армия оказалась на передовом рубеже. И по скорости реакции на национальную угрозу, и по эффективности ее отражения, и по помощи зарубежным потерпевшим. А ведь многие раньше либерально думали, что творческое мышления и ходьба строем несовместимы… Разведчик Путин увидел в армии не только набор способов силового сопровождения мировой схватки умов, но и саму интеллектуальную составляющую…
Наконец, нельзя обойти вниманием провидческую мощь религии. Особенно православия. Не случайно один из её иерархов говорил, что если наука «предвидит» особенности будущего, то церковь «предведает». А эта категория куда как сильнее и богаче по пророческому дару. Знаю наверняка, что ВВП с почтением относится к творчеству Николая Яковлевича Данилевского. Основоположник русской школы геополитики настоятельно рекомендовал осуществлять разведку будущего устройства мира через призму особенностей главных мировых религий.
Сколько, например, глумились над главным выводом этого гения о том, что Европа никогда не будет другом, союзником, партнером России. Нет, не по политическим, экономическим соображениям. Просто мы – различные культурно-исторические типы, «прошитые» несовместимыми религиозно-мировоззренческими кодами. Помните знаменитое суворовское «Что русскому здорово, то немцу смерть!» И это, считал ученый, не задорная метафора полководца, а научный факт.
Различны наши модели освоения социально-географического пространства. Католическая европейская – через слияние и поглощение. Православная русская – через понимание и кооперацию. Различны метацели бытия, заданные религиозными константами: европейская – наслаждение, русская – испытание. Различны и типы общежития, почерпнутые из религиозного опыта: европейский – индивидуализм, русский – коллективизм…
Всё это и многое другое, по мнению философа, делало невозможной нашу конвергенцию. И речь не шла о взаимной ненависти. Просто мы разные. Слишком разные. Политик Путин, возможно, и не решился бы на подобный вывод. Разведчик Путин, имея за плечами таких предтеч, фактически проник в эту тайну. Впрочем, сложно проиграть, опираясь на подобную мощь духа…
Отдаю себе отчет в том, что этот кратко изложенный перечень способов проникновения в тайны современного мира может напомнить концепцию одного ушлого политика соседней страны. Все дело в том, что тот деятель фактически украл эти концепты из российского мировоззрения. Ну, как крали еще у Советского Союза технологии производства великолепного «калаша». Только беда для воров заключалась в том, что у нас те стреляли, а у них рассыпались. Материалы использовались «не той системы».
И будут, конечно, провоцироваться в России массовые протесты как способ переключить режим страны с глобальной разведки на локальные внутренние «бои». Убить общее будущее проще всего дроблением настоящего – вплоть до мифических перемен, которых требуют чьи-то сердца. Но это тема тоже отдельного разговора. Поэтому вернемся-ка к главному.
Да, сейчас много, очень много претензий в адрес России, её лидера. Там, мол, надо было прижать, там отжать, там нажать. Кроить смелее карту мира, беспощаднее расправляться с внутренними оппонентами и внешними недругами. Но хотелось бы напомнить, что Россия не воюет. Более того, она никогда не нападает первой. Но Россия и не прислуживает. Она никогда больше не будет в чужом обозе. Она сейчас в разведке. Вместе с лидером. А там – посмотрим.