Наверное, многим покажется странным, а, может быть, и неуместным такое название статьи о Петре Великом. Почему «самодержавный», наверное, более или менее понятно всем, но при чём здесь «большевизм»?!
Однако такое название вовсе не прихоть. Оно было, можно сказать, «ходовым» в среде нашей интеллигенции во время событий Октября 1917 года, когда многие её представители стали искать корни произошедшего не в роковых просчётах царского режима и последующим бездарном управлении страной Временным правительством, а… в личности Петра Великого, путём которого якобы и следовали «воцарившиеся» большевики!
Максимилиан Волошин в своей поэме «Россия» писал:
«Великий Петр был первый большевик,
Замысливший Россию перебросить,
Склонениям и нравам вопреки,
За сотни лет к ее грядущим далям.
Он, как и мы, не знал иных путей,
Опричь указа, казни и застенка» …
А Марина Цветаева пошла ещё дальше! В своём пронзительном сборнике стихов «Лебединый стан» она буквально объявила Петру метафизическую войну:
«Ты под котел кипящий этот —
Сам подложил углей!
Родоначальник — ты — Советов,
Ревнитель Ассамблей!
Родоначальник — ты — развалин,
Тобой — скиты горят!
Твоею же рукой провален
Твой баснословный град…
Но нет! Конец твоим затеям!
У брата есть — сестра…
— На Интернацьонал — за терем!
За Софью — на Петра!»
Эмоциональная реакция поэтов на те роковые в истории России дни понятна: они мыслили образами, в которых соединяли порой несопоставимое. Но и люди, далёкие от поэзии, отмечали революционность преобразований Петра. Ещё в 19 веке на это обратил внимание Александр Герцен: «К концу XVII века на престоле царей появился смелый революционер, одаренный обширным гением и непреклонной волей — это деспот по образцу комитета общественного спасения… под императорской порфирой в Петре всегда чувствовался революционер».
А уже на исходе бурных октябрьских дней философ Николай Бердяев отмечал сходство деяний Петра с деятельностью большевиков:
«Реформа Петра Великого была и совершенно неизбежна, подготовлена предшествующими процессами и вместе с тем насильственна, была революцией сверху… Без насильственной реформы Петра, столь во многом мучительной для народа, Россия не могла бы выполнить своей миссии в мировой истории и не могла бы сказать свое слово…Петр Великий, ненавидевший весь стиль Московского царства и издевавшийся над московскими обычаями, был типичный русак. Только в России мог появиться такой необычайный человек. Русскими чертами в нем были — простота, грубость, нелюбовь к церемониям, условностям, этикету, своеобразный демократизм, любовь к правде и любовь к России. И вместе с тем в нем пробуждалась стихия дикого зверя. В Петре были черты сходства с большевиками. Он и был большевик на троне».
Представляю, какое негодование у некоторых вызовет эта бердяевская цитата! Тут уж, наверное, сойдутся все наши доморощенные либералы и западники, славянофилы и монархисты. Остаётся только предоставить им слово…
Либералы и западники
Сразу следует отметить, что и тех, и других можно отнести к двум категориям. Одни искренне любили и любят Россию, другие так же искренне её ненавидят и ненавидели всегда, подобно Смердякову, говорившему о народах «просвещённого» Запада и «лапотной» России так: «тамошний в лакированных сапогах ходит, а наш подлец в своей нищете смердит и ничего в этом дурного не находит. Русский народ надо пороть-с…»
Также расходятся они и в оценке личности и деяний Петра. Либералы всегда полагали, что деспотизм и самодержавие губят Россию, и с этим связано их отношение к человеку, который, по слову Пушкина, «Россию поднял на дыбы». Русский историк Василий Ключевский писал:
«Правя государством из походной кибитки и с почтовой станции, он думал только о делах, а не о людях и, уверенный в силе власти, недостаточно взвешивал пассивную мощь массы. Преобразовательная отвлекаемость и самоуверенное всевластие — это были две руки Петра, которые не мыли, а сжимали друг друга, парализуя энергию одна другой».
Однако, не чуждый либеральным идеям и западничеству, историк Сергей Соловьёв считал иначе:
«Гений Петра высказался в ясном уразумении положения своего народа, он сознал, что его обязанность — вывести слабый, бедный, почти неизвестный народ из этого печального положения посредством цивилизации. Трудность дела представлялась ему во всей полноте по возвращении из-за границы, когда он мог сравнить виденное на Западе с тем, что он нашел в России, которая встретила его стрелецким бунтом. Он испытал страшное искушение, сомнение, но вышел из него, вполне уверовавши в нравственные силы своего Народа, и не замедлил призвать его к великому подвигу, к пожертвованиям и лишениям всякого рода, показывая сам пример во всем этом…»
Известно, что основной движущей силой в событиях февраля 17-го года, когда рухнуло самодержавие, были вовсе не большевики. Власть оказалась в руках деятелей из Временного правительства, подобных историку и публицисту Павлу Милюкову, искренне считавшего, что твёрдая власть губительна для России и, соответствующим образом, оценивавшего правление Петра Великого:
«Петр был богато одаренной, но примитивной натурой, с сильными и недисциплинированными страстями и инстинктами, которые постоянно прорывались сквозь тонкую оболочку внешней культуры, с трудом им усвоенной и не налагавшей на него никаких обязательств. Его положение во главе государства, не знавшего сдержек закона и уважения к человеческому достоинству, — а к его времени потерявшего и те сдержки, которые налагал даже на московских самодержцев старый московский быт, — давало полный простор проявлениям необузданной натуры Петра».
Печальные результаты этих взглядов не замедлили сказаться. Приказала долго жить думская псевдо-парламентская говорильня, наспех скроенная по западному образцу, и «как чёрт от ладана» бежавшая даже от тени «твёрдой руки». Рухнула система государственного управления, идиотскими приказами и распоряжениями разлагалась армия и всё потонуло в беспрерывных разглагольствованиях и пустых прениях. Октябрь 17-го был неизбежен…
Славянофилы и монархисты
Отношения этих категорий к личности и деяниям Петра Великого столь же полярны. Основоположник раннего славянофильства Алексей Хомяков писал: «Явился Петр, и, по какому-то странному инстинкту души высокой, обняв одним взглядом все болезни отечества, постигнув все прекрасное и святое значение слова государство, он ударил по России, как страшная, но благодетельная гроза. Удар по сословию судей-воров; удар по боярам, думающим о родах своих и забывающим родину; удар по монахам, ищущим душеспасения в келиях и поборов по городам, и забывающим церковь, и человечество, и братство христианское. За кого из них заступится история?»
А другой славянофил Константин Аксаков ясно выразил своё отношение к самодержцу в таких весьма выразительных стихах:
«Великий гений! муж кровавый!
Вдали, на рубеже родном,
Стоишь ты в блеске страшной славы
С окровавленным топором.
С великой мыслью просвещения
В своей отчизне ты возник,
И страшные подъял мученья,
И казни страшные воздвиг.
Во имя пользы и науки,
Добытой из страны чужой,
Не раз твои могучи руки
Багрились кровию родной».
Монархист Лев Тихомиров восторженно писал о Петре:
«В Петре — величие русского духа — в Петре жалкая отсталость России, бедность ее умственных средств. Но средства наживаются, если сохраняется величие духа. Впоследствии стали появляться у нас искры уже просвещенного сознания и просвещенной веры. Если Россия настоящего и будущего сохранит свою лучшую черту «любовь к истине», решимость жить только правдой, что было у Петра, то Петровская реформа и станет исходным пунктом того, что говорил сам преобразователь в словах: «А о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога: жила бы только Россия в чести и славе…»
А сторонник «народной монархии» Иван Солоневич видел в эпохе Петра источник всех бед России:
«И военный дворянский слой, самый сильный в эту эпоху непрерывных войн, сел на шею всем остальным людям страны: подчинил себе церковь, согнул в бараний рог купечество, поработил крестьянство, и сам отказался от каких бы то ни было общенациональных долгов, тягот и обязанностей».
Порвалась цепь времён?
Не случайно в печальном утверждении шекспировского Гамлета (в некоторых переводах не «цепь», а «связь», что сути дела не меняет) я поставил знак вопроса. Ведь до недавнего времени мы только тем и занимались, что разрывали нашу историю на части, противопоставляя определённый исторический период другому. Так на памятнике 1000-летия России, установленном в Новгороде в 1862 году не нашлось места первому русскому царю Ивану Грозному из-за его чрезмерной «кровожадности», по мнению господствующей в то время либеральной общественности. Зато там с почётом водрузились вековечные враги Руси – литовские князья. В то же время ревнители старины ненавидели Петра Великого за то, что своими реформами он сломал идиллическую, по их мнению, вековечную русскую жизнь и сравнивали, соглашались с народом, с именованием императора Антихристом (замечу, что в народных песнях мы наблюдаем иное, позитивное отношение к Петру). Хорошо ещё, что на памятнике в Новгороде Петру Великому место нашлось! Большевики в начале своего правления отрицали всякую связь с предыдущими этапами исторического развития России, без устали сносили памятники и пытались построить новую страну на голом месте. И только позднее пришло осознание, что без прошлого не возникнет никакого будущего. Не случайно тогда же Солоневич и вписал в ряды «самодержавных большевиков» Сталина. Он нутром почувствовал неразделимую историческую связь этих реформаторов страны, пусть и с отрицательной коннотацией. Характерно, что сам Пётр Великий, в отличие от общепринятой точки зрения, не считал себя первым реформатором в российской истории, а отдавал это право царю Ивану Грозному: «Этот Государь… мой предшественник и пример. Я всегда принимал его за образец в храбрости; но не мог еще с ним сравняться. Только глупцы, которые не знают обстоятельств его времени, свойств его народа и великих его заслуг, называют его тираном».
Таким образом, в нашей парадигме, именно Грозного можно считать первым «венценосным большевиком»! А Пётр, связав себя с именем и деяниями Ивана Грозного, ясно указал на первые два звена в неразрывной цепи исторических преобразователей России. Ну а дальше этот ряд просто продолжился…
Ещё раз историческую связь времён пытались разорвать на нашей памяти, отрицая скопом всё советское наследство. Ведь тогда, согласно популярной гаденькой фразе «полстраны сидело, а полстраны охраняло», не было ничего, кроме репрессий, лагерей и «напрасных жертв» в период Великой Отечественной войны (вспомним утверждения, что следовало сдать Ленинград немцам во время блокады и пили бы мы сейчас прекрасное баварское пиво). Всё, всё не по Петру Великому, а по Смердякову! Слава Богу, что большинство популяризаторов этих подлых сентенций (особенно после начала СВО) покинули страну, но ведь многие ещё остались!
Это наше «оплёвывание» собственной истории происходило под громогласное одобрение Запада. Там аплодировали изменнику Курбскому, гипертрофировали злодейства царя Ивана, хотя он сам возмущался бойней Варфоломеевской ночи во Франции. А ведь злодеяния современных Грозному правителей Западной Европы многократно превышали, совершённое русским царём!
Петра, несмотря на преобразования в «западном духе», также упрекали в «тиранстве» и даже приписали ему фальшивое «Завещание», где Пётр Великий якобы предписывал своим последователям захватить всю Европу и придавить её «тяжёлой своей пятой»!
Про отношение Запада к большевикам и нынешней нашей власти мы все прекрасно знаем. Старые песни про «кровавых» наших руководителей…
Этот урок нам следует крепко запомнить и не давать врагам даже малейшего повода к очернению нашей с вами Родины. Наше бесконечное «критиканство» собственной истории, особенно в период «перестройки», привело к распаду СССР (собственно, Великой России!), а нынче к пересмотру на Западе итогов Великой Отечественной войны и созданию там образа нашей страны, как имперского «вечного агрессора».
Не забудем в этой связи и слова бывшего американского президента Джимми Картера: «Меня беспокоил не возврат России к коммунизму, а возврат к ультранационализму, замене демократии и сотрудничества стремлением к империи, как у Петра Великого…»
Несмотря на происки врагов мы, вроде бы, утвердились в мысли о неразрывной связи всех этапов родной истории и подходим к оценке наших руководителей со времён Московского царства и нынешних времён без ложного пафоса, но и без истерических причитаний об их «тиранстве» и «злодействах», заслоняющих взгляд на их достижения и успехи.
И ещё надо помнить, что только очень сильные люди, уверенные в правоте своего дела, могут встать на тернистый путь необходимых для страны преобразований. А тут без «твёрдой руки», которой так боятся либералы всех мастей, никак не обойтись!
Пример нынешней взвешенной оценки деятельности Петра мы находим в словах Святейшего Патриарха Всея Руси Кирилла: «Петр боролся с западными политическими влияниями, направленными на ослабление России… он хорошо знал, что мощные влияния – и культурные, и антикультурные, псевдодуховные – идут оттуда, с Запада».
А Президент Владимир Путин говорил о заслугах Петра Великого перед Отечеством так: «Мы гордимся свершениями и ратными победами наших предков — всеми, кто стремился и умел идти вперед, открывать новое, добиваться прогрессивного развития Отчизны, защищать Родину в сражениях и утверждать достойную для нее роль в мире. По всем этим направлениям особые выдающиеся заслуги, конечно, у императора Петра I»
Как известно каждому школьнику невыученные уроки чреваты не только плохой отметкой, но и пробелами в знаниях, которые в будущем могут помешать успешной сдаче пресловутых ОГЭ или ЕГЭ. Но куда хуже оказаться в стране невыученных исторических уроков, грозящих неисчислимыми бедствиями обществу в целом и каждому из граждан нашей великой Родины. Надеюсь, что единую цепь нашей истории мы всё-таки больше не будем разрывать и никому из наших бесчисленных недругов никогда не позволим это сделать!
Виктор Карпенко